2

В апреле, после весенней предкапельной метели, Павел на своем тракторе расчищал от снежных переносов дорогу до райцентра. Окончив работу, возвращался в деревню. Шалея от яркого солнца, мурлыкая под нос что-то залихватское, он двинул рычагами у старой вырубки и погнал трактор прямиком по просеке. Выгадывал этим Павел немало — срезал крюк километров пять, да и проверял, цела ли заветная, припасенная до срока копешка лесного духмяного сена. Срок этот наступил, корова вот-вот отелится.

Трактор мощно гудел. Снег кое-где скрывал гусеницы, но Павел не беспокоился, знал — колдобин и ям нет. В одном месте только бы не прогадать, объехать вывернутую ветром ель.

Солнце било в глаза, грело через стекло. Грудь расширялась от весенних запахов, пробивающихся сквозь привычный запах солярки, и сам собой приходил мотив:

— Трам-та-та-та! Трам-трам! Трам-та-та! Трам-трам-трам!

А вот и громадный ствол ели вытянулся поперек просеки. Тут нужно взять чуть правее, вплотную к деревьям. Еще немного… Вот так! Миновав опасное место, Павел повернул к середине просеки, и тут трактор резко качнуло влево, и вдруг раздался рев такой силы и ярости, что Павел вздрогнул и промедлил с переключением передачи. Трактор, чихнув, заглох, а рядом с кабиной взметнулось что-то черное, громадное, закрывая стекло, и опять рев, рев страшный, от которого замерло сердце. Тут-то Павел не совладал с собой, выскочил из кабины и бросился в лес.

Домой Павел добрался весь мокрый от снега и пота. Быстро переоделся, взял ружье, сунул в нижний ствол патрон с пулей, второй в карман, открыл калитку в загородке у собак. Стремительная Белка, увидав хозяина с ружьем, прыгнула ему на грудь, радостно взвизгивая. Воловатый Бойко стоял поодаль, ожидая своей очереди к хозяйской ласке. Павел встал на лыжи и пошел через огород. Собаки бежали впереди. Осевший под весенним солнцем снег держал хорошо.

Сосед Василий разбрасывал по своему огороду навоз. Увидав Павла, приставил ладонь ко лбу козырьком и спросил удивленно:

— Это ж на кого охоту разрешили?

— На берлогу наткнулся на просеке, — сказал Павел скороговоркой. — Медведя придавил трактором. Теперь он, раненый, беды наделает. Да и трактор выручать надо, — и быстрее задвигал лыжами.

Собаки вздыбили загривки и скачками помчались вперед. Белка словно распласталась в воздухе. Ее белая шерсть сливалась со снегом. Сзади, чуть поотстав, огромными прыжками догонял ее Бойко. Через несколько минут они скрылись из вида.

Павел подошел к трактору. Осмотрел его, снял лыжи. Волоком подтащил валявшееся неподалеку бревно, подложил под гусеницу и только стал заводить пускач, как в лесу раздались собачьи голоса. «Нашли, остановили, — понял Павел, — держат!» Встал на лыжи и наддал ходу.

На поляне, у расщепленной молнией сосны, он увидел большого медведя. Собаки наскакивали на него с боков. Медведь прижался спиной к дереву и размахивал лапами, отбиваясь. Снег под ним краснел. Павел постоял немного, успокаивая дыхание, потом прокрался ближе, прячась за деревьями. Прицелился и выстрелил. Медведь вздрогнул и стал медленно оседать, валясь на бок.

— Во, молоток! С первого выстрела… — крикнул кто-то сзади. Павел оглянулся. К нему подбегал сосед Василий. Следом за ним торопился бригадир Иван Макарьевич, а там, дальше, виднелись еще трое деревенских. Были они все на лыжах и кто с топором, кто с ружьем… «Ну, целый базар!» — поморщился Павел.

— Вот это медведище! — восхищенно воскликнул Василий, снимая шапку и вытирая ею лицо. От шапки и от головы шел пар.

Подошли остальные мужики, полезли в карманы за куревом.

— Пудов двадцать будет, — строго сказал Иван Макарьевич.

— Не-е, семнадцать от силы, — заспорил с ним Василий.

Мужики стали прикидывать, как и где взвесить медведя. Один предлагал везти на мехток, на большие весы, другой считал, что нужно снять шкуру и разрубить тушу на куски и взвешивать кусками в магазине…

Вдруг Белка забеспокоилась, сорвалась с места, остервенело взлаивая и рванулась в глубь леса, за ней — не отставая, Бойко.

— Еще один! — воскликнул радостно Василий. — Вот это да! Везучие мы… Павел, на ходу перезаряжая ружье, заторопился на голоса собак.

Иван Макарьевич с топором в руке бежал рядом. Василий держался в стороне, сзади…

На старой кривой березе сидел годовалый медвежонок, под ним бесновались собаки. Белка свечой взмывала вверх, стараясь схватить его. Медвежонок карабкался на тонкие ветки и чуть слышно повизгивал.

Оглавление